Счастливая. Элис Сиболд
8 мая 1981 года Элис Сиболд, будучи студенткой Сиракузского университета, стала жертвой преступления. Этот день навсегда изменил ее жизнь. Будущая писательница решила во что бы то ни стало рассказать о тех страшных событиях, чтобы другие могли прочитать ее честную книгу и, возможно, избежать подобной трагедии.
Счастливая» – это не попытка автора привлечь внимание острой темой и не надуманная история. Это откровенный разговор о том, что каждый из нас знает, но не решается проговорить вслух: изнасилования происходят ежедневно, а жертвы этих преступлений не всегда находят поддержку у окружающих. Косые взгляды, перешептывания за спиной – лишь малая часть того, что приходится переживать жертвам. Именно об этом и рассказала в своем дебютном произведении Сиболд.
«Одна из причин, по которой я написала эту книгу, заключается в том, что в мире живут тысячи людей со схожими историями: они не идентичны, но основные черты в них одинаковы. Я хочу, чтобы слово «изнасилование» можно было спокойно использовать в диалоге, чтобы мое творчество хотя бы немного ослабило табу по отношению к нему. Ни одно произведение не заменит долгих лет работы над достижением этой цели, но мой роман сможет внести свой вклад в это дело».
Фрагменты из книги:
«Уже в те годы я была не чужда зависти. Хотела, чтобы у меня были такие же светлые, соломенные волосы, рассыпанные по плечам, а не дурацкие черные косички и короткая челка, которую мама, чтобы подровнять, прилепляла мне ко лбу пластырем. Еще я хотела, чтобы отец той девочки был моим отцом, потому что он любил бывать на свежем воздухе, а в тех редких случаях, когда я приходила к ним в гости, сыпал всякими смешными прибаутками: «Здорово-здорово, я бык, а ты корова» или «За «пока» бьют бока». В одно ухо мои папа с мамой нашептывали: «Мистер Холле дурно воспитан, хлещет пиво, одевается как грузчик», а в другое подружка твердила:
«У тебя родители чокнутые»».
«С матерями дело обстояло проще; я так обожала маму, что ни о какой зависти не могло быть и речи. Правда, для меня не было тайной, что она подвержена нервным расстройствам, пренебрегает косметикой, не придает значения нарядам и не стоит у плиты, как другие. В общем, я бы не возражала, чтобы мама была такой, как у всех: почаще улыбалась и занималась бы — по крайней мере, на посторонний взгляд — только своей семьей»